В продолжение той же самой темы — насчет эффективного изучения иностранного языка через свой родной. Наиболее востребованным в плане иностранного пока является английский язык, ну а под родным все же лучше иметь в виду русский язык.

Помнится, в начале своей карьеры в качестве преподавателя английского языка для авиаторов в 2002 году ко мне в лингафонный кабинет заглянул заместитель генерального директора компании (тогда еще «Тюменьавиатранс») и задал вопрос: «А реально ли выучить английский язык за две недели?» Я как раз в это время проводил двухнедельный курс (60 часов) у бортпроводников, поэтому ответил: «Нет, конечно, не реально».

Сейчас по прошествии 14 лет я, наверное, ответил бы немного по-другому, поскольку провел много краткосрочных курсов и научился составлять свои оптимизированные программы на такой случай. Я бы наверное, сказал, что за такой короткий срок можно усвоить язык на системном уровне, если в программу включать все самое необходимое и существенное при очень ограниченном количестве лексических единиц, поскольку за такой короткий срок невозможно усвоить все.

Системное изучение означает такую подачу материала, которая позволила бы включиться в природу речевого механизма и речевой динамики с учетом специфики изучаемого языка через ввод адекватных речевых образцов и тренировки на аналогах.

Без тренировки, хотя бы непродолжительной, невозможно усвоить никакой предмет, но основой для тренировки являются оптимально выбранные образцы с правильной их интерпретацией на русском языке.

Это, кстати, хорошо демонстрирует Дмитрий Петров в своей программе «Полиглот». Речевые образцы в расчете на такой короткий срок должны быть самыми простыми, но зато системно проработанными и оттренированными на аналогах, тогда в голове у учащихся остаются формулы, на основе которых они могут далее самостоятельно продвигать свое знание и навыки через общение в естественной среде с носителями данного языка.

Системное знание означает понимание основных принципов построения фраз в данном языке и умение создавать свои собственные фразы в реальных или в учебных условиях.

Для системного усвоения не надо заучивать много лексики, базовый словарь системных строевых слов составляет где-то около 400 единиц, но даже их усвоить за две недели невозможно, реальнее была бы цифра пятнадцать — двадцать. Если их проработать очень тщательно, то уже можно говорить о некотором освоении системы, которая поможет в дальнейшем осмысленно говорить именно то, что ты сам хочешь сказать, а не то, что тебе навязывают учебники.

Вот так, я, наверное, и ответил бы господину Лебединскому, заместителю генерального нонешнего «Ютэйра», это он мне задавал тогда такой вопрос.

Даже двухнедельная программа помогает летному и кабинному составу правильно организовать свои мозги в плане усвоения любого технического или гуманитарного предмета, входящего в раздел «Человеческий фактор».

Лингвист: А.П. Ходовец

Сила русского языка проявляется при удачном подборе эквивалентов в переводе с иностранного языка на родной язык.

Это в том случае, если судьба заставляет что-то переводить, а не писать самому, как это делал Сергей Есенин. Лучше, конечно, не заниматься переводами, а писать от души по Есенину. Но не всем это дано , таких гениев, как Есенин или Пушкин, немного.

Но все же проявляется сила русского языка и при переводе, когда есть нужный для нее реципиент.

Или когда появляется очень талантливый переводчик, который годится для любого реципиента.

Тогда даже переводная поэзия приобретает особый смысл и показывает всю силу русского языка.

В этом плане меня поразил переводчик Зенкевич, о котором родственница его, некая Толстая (автор романа «Кысь»), отозвалась весьма пренебрежительно – «мол, был чудак, который пытался передать все лучшее своими словами», но ведь это неправда, это просто гениальный переводчик, совсем не чета всяким там Пастернакам или даже Маршакам. Хотя, Маршак, надо признать — это большой талант.

Я когда сравнивал несколько вариантов перевода такого известного стихотворения как «Если» (If) Редьярда Киплинга, то поразился гениальности Зенкевича и еще раз убедился в убогости Пастернака.

Но самое сильное впечатление на меня произвел Зенкевич в его великолепном переводе известного стихотворения Эдгара По «Ворон» (Raven), в котором ему удалось передать не только точный смысл, но еще и ритм, рифму, аллитерацию, приближенный размер стиха и стыковку строф.

Это было для меня просто поразительно! Такое великолепное чутье и владение русским языком во всех его проявлениях, включая поэтическое начало.

Такое совершенное знание русского языка доступно не всем, но оно может служить примером при составлении списка эквивалентов или подготовке собственного русского тезауруса во время изучения какого-либо другого иностранного языка.

А ведь что такое эффективное изучение иностранного языка?

Это заполнение всех его лексем максимальным количеством русских эквивалентов при стремлении к идеальному переводу по Зенкевичу.

Составление русского тезауруса — вот это метод

Многие тут со мной на курсах спорили, пытаясь убедить меня в эффективности навязанной англичанами методики погружения с «веселыми» картинками, но по отзывам слушателей все это оказалось на практике полнейшей «туфтой».

Лингвист: А.П. Ходовец

Русский тезаурус

Сегодня посмотрел передачу «Русский мир» на телеканале «Спас» с ведущим Костенко, пригласившего моего любимого Владимира Елистратова, статьями которого мы зачитываемся с женой в газете «Моя семья», и еще раз убедился в том, что преподавание любого иностранного языка нужно вести не прямым беспереводным методом тыканья в картинки, а только через глубокую интерпретацию на родном русском языке. Раньше в своих статьях я обобщал понятие «родной язык», поскольку русский язык не для всех является родным, но для меня-то он родной, поэтому зачем мне проявлять излишнюю политкорректность по отношению к другим? При всем моем уважении к другим языкам, русский мне ближе.

Русский словарь настолько богат, что с его помощью можно объяснить любые другие слова. Вообще-то, термин «тезаурус», который в переводе с греческого дословно означает «сокровищница», относится не просто к словарю, а скорее к словнику, специальному перечню слов по конкретной теме, но его можно использовать и при изучении иностранного языка в качестве набора дефиниций (определений) для интерпретации выбранных иностранных слов.

Дело в том, что «сокровищница» (тезаурус) предполагает такое действие как накопление и обогащение, а накопление русских синонимов в отношении выбранного иностранного слова, например, английского слова, обогащает наше знание русского языка и расширение ассоциативного ряда в нашем родном языке.

Поскольку наш родной русский язык является отнюдь не только средством коммуникации, а в большей степени источником накопления различных жизненных смыслов, то вот эти самые жизненные смыслы мы можем с большим успехом применять для усвоения и освоения другого языка, приспосабливая иностранный язык к нашему пониманию.

А вот иностранный язык мы можем использовать как раз в качестве средства коммуникации, сохраняя главенствующую роль русского при подчиненном положении другого языка.

Во время преподавания английского языка для летчиков и бортпроводников всегда пытался убедить их, что гораздо важнее запоминать набор русских дефиниций для данного английского слова, поскольку все вместе они составляют определенный тезаурус, свой личный словник, который позволяет развить динамику своего родного языка, обогатить различные логические, аналоговые и ассоциативные связи.

А что это дает практически, ведь летчики — люди конкретные?

Да хотя бы оружие в руки, ведь язык, особенно родной русский язык — это оружие.

Человеку надо иметь при себе оружие? Не обязательно холодное или огнестрельное, а словесное, позволяющее грамотно оформить любую мысль и ее подробности в виде рапорта, пояснительной записки, заявления или любого другого документа, официально зафиксированного, зарегистрированного на русском языке даже при плохом его переводе на другой язык.

Косноязычие наших летчиков за рубежом не позволяет им решать многие вопросы с материальной выгодой для себя лично, причем дело-то совсем не в плохом знании иностранного (чаще английского), а в незнании всех гибких средств своего родного и могучего русского языка.

Очень часто при мне они ссылались на незнание английского — мы, дескать, «академиев» не кончали, не знаем «англицкого», не могли все адекватно выразить, но когда я спрашивал, что они хотели адекватно выразить на родном русском языке, то получал весьма скомканный и невразумительный ответ на эмоциях, но не по сути дела.

Значит, дело-то совсем не в иностранном языке, а в родном. Не было желания обогащать свой тезаурус и все гибкие логические, аналоговые и ассоциативные связи на родном языке, не было желание тренироваться в риторике, логике, дикции, точности выражения своей позиции как в устном, так и в письменном виде.

А как можно выучить иностранный язык без свободного владения русским во всех его аспектах, не только на бытовом уровне типа «дай», «заплати», «ага»?

Да никак.

Лингвист: А.П. Ходовец

Когда я только начинал свою практику преподавания языка в авиационной среде, то шел на поводу у модных тогда видеокурсов, но потом понял, что это туфта, поскольку визуальный ряд не помогает, а только мешает.

Визуальное сопровождение тематических разделов ничего не дает, а только отвлекает своими картинками и театральным действом.

А что реально помогает?

Только театр одного актера, а именно — грамотного инструктора, тренера, преподавателя. Не эпатажного актера, рассчитывающего броский эффект, а вдумчивого и методичного. Скорее даже одновременно режиссера, а не только актера.

Причем безо всякого визуального сопровождения, а только своим голосом, своим произношением, интонацией. Визуализация должна быть представлена только в графическом виде, проще говоря, буквами, письменными знаками, которые точнее всего соответствуют изучаемому языку.

Сводная таблица графических знаков представляет собой так называемый Международный Фонетический Алфавит (МФА), из которого выбираются только адекватные буквы применительно к специфичным звукам конкретного языка.

На первом месте стоит, конечно, звук, который отличает другой звук по смыслу, что легче всего демонстрировать на минимальных фонетических парах.

Помнится, на уроках английского языка я приводил примеры на 12 различных смыслоразличительных звуков в одной минимальной фонетической паре через стыковочные «п» и «к» («p» и«k»). Между этими стыками можно разместить аж 12 разных по качеству звуков в 12 реально используемых английских словах.

И не важно, сглаживаются ли искажения звуков контекстом, при выделении отдельного слова или короткой синтагмы все равно надо поточнее сымитировать качество данного звука.

Правильно выбранная графика хорошо помогает точной имитации. Скажем, для китайского языка совсем не подходит кириллица, поскольку чтение китайских слов и коротких фраз через русские буквы сильно искажает звучание вплоть до неузнаваемости. Китайцы же сами создали очень удачную азбуку «пинъин» на основе английских буквосочетаний, поскольку они наиболее оптимальным образом передают звучание китайских слов.

Английская графика учитывает все особенности китайского языка — наличие носового звука «ng», твердое «ch» и мягкое «sh», дифтонги, удлиненный гортанный «ы»-образный «er», взрывные аспирированные «p,t,k» в отличие от приглушенных «b, d, g» и ряд других особенностей.

Сами же англичане выбрали для себя не очень удачный вариант так называемой «транскрипции», мои студенты вечно ломали себе головы над змееобразной «ш», похожей на знак интеграла, пузатой «ж», лягушкой «э» и другими знаками.

Тем не менее, мы ей пользуемся во время обучения, проводя фонетические диктанты. Не уверен, что все это эффективно, но добиваться правильного звучания по оптимально выбранной графике все-таки надо, это дает возможность учащемуся далее самостоятельно изучать выбранный им язык.

А запись иноязычных текста русскими буквами (я отметил это на занятиях с бортпроводниками) мало что дает для системного изучения языка.

Лингвист: А.П. Ходовец

В последний год моей работы в авиакомпании в качестве преподавателя авиационного английского языка на работу в «Вертолетных услугах» приняли какую-то женщину для перевода технической документации и одна из сотрудниц мне представила ее как мою коллегу, но с очень странной формулировкой типа «Знакомьтесь, это ваша коллега, она тоже учитель английского языка», на что я резонно возразил, что в авиации нет никаких учителей, а есть только инструкторы и преподаватели.

Преподаватели в учебном центре читают лекции по электротехнике, механике, аэродинамике, принципах радиосвязи, гидравлике и другим предметам не для отработки умений и навыков, а для общего кругозора и компетенции.

Там, где нужна отработка моторных навыков, работает инструктор, можно назвать его и тренером. Скажем, аварийно-спасательная подготовка требует не только общего обзора, а реальную тренировку, чтобы буквально в руках ощутить тяжесть открываемой двери или аварийного люка, уметь забраться из воды на аварийный плот, что очень нелегко, я сам пробовал и знаю, что это такое. Все это надо отрабатывать до автоматизма, поскольку в реальной ситуации уже нет времени на чтение инструкции по использованию огнетушителя, нужно быстро взять его в руки и работать с ним.

Умения и навыки — это не теория, а реальная практика, для которой требуется четкий инструктаж и тренировка.

То же самое касается освоения умений и навыков в использовании международного стандарта, реализуемого пока что через английский язык, для усвоения которого не нужны особые теоретические разъяснения, а нужен четкий инструктаж и тренировка.

Все-таки надо признать, что учителя остаются в школе, поскольку на них возлагают еще и воспитательную функцию, а в авиацию приходят взрослые люди, воспитывать которых уже поздно, им для профессиональной подготовки требуются инструкторы и тренеры, а уж никак не учителя.

Однако, по всей видимости, у многих слушателей преподаватель международного языкового формата ассоциируется со школьным учителем типа Марьи Ивановны, которая будет постоянно объяснять, что «чик», «щик» пишется через «ик» и тому подобные «yes, it is» или «Peter, what is your name?» или непременное «yes, of course!». Это мне напоминает известную фразу Остапа Бендера, которую можно было переиначить так: Ваше политическое кредо? – Yes, of course!

Пустозвонное бряканье бессмысленными иностранными словами не ради запроса, получения или передачи нужной информации, а просто так, не является показателем уровня практического усвоения международного информационного формата, пустые слова так и остаются пустыми словами.

На занятиях с летчиками мне иногда удавалось пробить их на «шутку юмора» и я говорил так — у нас с вами три методических принципа: 1) Инструктаж 2) Тренаж 3) Внедрёж (даёшь внедрёж!), то есть, выражаясь корректно — 1) Инструктирование, 2) Тренировка, 3) Практическое применение

Так что, нет никаких «учителей», а есть грамотные инструкторы.

Кстати, Дмитрий Петров в своей программе «Полиглот» именно так и проводит занятия по иностранным языкам — грамотный краткий инструктаж, а затем тренировка.
Конечно, способность к интерпретации и разъяснениям тоже приветствуется, но это потом, а начальном этапе нужны грамотные инструкции.

Лингвист: А.П. Ходовец