Звуковые и смысловые заимствования
Во время пребывания во Вьетнаме я погружался не только в теплую соленую морскую воду, но еще по привычке в речевую музыку вьетнамского языка с определенным осмыслением произносимого, поскольку предварительно выучил приблизительно 200 слов, сотня из которых приходилась на глаголы, пятьдесят на прилагательные, двадцать на вопросительные слова и местоимения, остальные на грамматические частицы.
Это, конечно, очень мало, учитывая дефицит знания существительных, то есть, объектов, которые я находил по словарю в случае крайней необходимости, но хватало для входа в систему. Я вообще не люблю слишком концентрироваться на существительных, поскольку они ничего не дают для системного освоения языка.
Вьетнамско – русского словаря я нигде не нашел, но еще с прошлой поездки у меня сохранился довольно подробный вьетнамско — английский словарь, мне этого было достаточно.
Конечно, между услышанным и написанным в словаре имеются, как говорят в Одессе, две большие разницы, но у меня был хороший консультант на рисепшн, девушка по имени Ву Ню, которая всегда поправляла мои ошибки, произнося слова с правильным звучание и тональностью (в их языке 6 смысловых тонов).
Тем не менее, чтение словаря доставляло мне удовольствие, поскольку ранее я изучал китайский язык и находил достаточно большое количество «китаизмов» во вьетнамском языке.
И хотя вьетнамцы не очень любят китайцев (долго воевали друг с другом), и даже Южно-Китайское море называют Восточным морем, все-таки надо признать, что проникновение китайской лексики обогатило вьетнамский язык во многих отношениях, заполняя терминологические пустоты и ранее отсутствующие понятия.
Похоже, что китайский язык для вьетнамцев стал тем же самым, что для русских такие языки как латинский, немецкий и французский, ведь многие слова из этих языков прочно вошли в состав лексики русского языка.
Приживаются разные слова, если они полезны. Слово «паспорт» имеет латинское происхождение, но полезно для нас наравне с русским словом «пропуск». Китайское слово «худжао» (паспорт) тоже прочно вошло в обиход вьетнамского языка, хотя в несколько трансформированном звуковом виде «хотьеу», поскольку оно было нужно и полезно, а своего слова на тот момент не было.
Заметьте, что такое немецкое слово как «аусвайс» не вошло в обиход русского языка, хоть и давили фашисты этим звуком русские уши четыре года, оно было ненавистно людям, было связано с резким негативом и не прижилось, тем более, что у нас уже были такие слова как «паспорт» и «пропуск».
Сами по себе слова, как впрочем и любые другие символы и знаки не виноваты в том, что они звучат или выглядят именно так, а не иначе, но тут действует еще и эмоциональная сторона человека. Во время посещения одного из храмов во Вьетнаме наша соседка по гостинице Лариса спросила меня — а почему на пятках Будды фашистские знаки, то есть, свастика? Я объяснил ей, что это очень древний буддийский знак, который означает постоянное вращение колеса жизни, что его заимствовали немецкие фашисты и извратили смысл, но ведь эмоционально русские люди до сих воспринимают его негативно, тут уж ничего не поделаешь.
Вот точно так и со словами. Некоторые слова приживаются, поскольку признаются полезными, а значит воспринимаются позитивно, а другие никак, даже если они состоят только из родных корней. Если уж прижилось иностранное слово «галоши», то всякие попытки заменить его родными корнями типа «мокроступы» оказываются бесполезными и даже смешными.
Если раньше не было у вьетнамцев такого объекта и связанного с ним понятия как «телефон», а у китайцев уже было, то они совершенно спокойно заимствовали китайское слово «дьэнхуа (телефон)» в виде чуть-чуть измененного по звуку слова «дьентоа».
Вьетнамский язык вовсе при этом не подчинился китайскому, он остался самобытным, просто позаимствовал то, что ему было полезно. На уровне словосочетаний ничего не изменилось, поскольку вьетнамский язык на стал слепо копировать китайское сочетание «да дьэнхуа» (бить по телефону) в значении «вызывать», он использует свой родной глагол «гои (вызывать)» в сочетании «гои дьэнтоа», то есть, вызывать по телефону, а не «бить по телефону». Интересно, что во французском сохранилось сходное с китайским сочетание «coup de telephone» (удар по телефону) в значении «телефонный звонок», вызов по телефону.
Это не значит, что французский имеет какое-то отношение к китайскому, просто в некоторых языках внутренние формы словосочетаний совпадают, а в других нет.
Звуковые и смысловые заимствования происходят очень избирательно, ассимилируясь с языком «заемщиком».
Звуки китайского языка гораздо жестче и более гортанные, чем звуки вьетнамского языка, вьетнамский язык гораздо мягче и нежнее, он гораздо богаче в своих интонационных переходах.
Поэтому китайские слова трансформировались по-своему во вьетнамском языке — там, где у китайцев было жесткое «ling», стало мягким «linh» (линь) у вьетнамцев, причем при сохранении основного смысла «ловкий» оно приобрело свои дополнительные значения у вьетнамцев (проницательный, энергичный, быстро реагирующий).
А ведь и русский язык точно таким же образом избирательно подминал под себя все чужие слова, меняя их и по звучанию, и привнося свой смысл.
Известное выражение французских учителей пения, которых нанимал граф Шереметьев для отбора певцов из своих крепостных «Il ne chantera pas» (Он не будет петь) трансформировалось по своему у русских в слово «шантрапа», то есть, никчемный, мелочь пузатая, негодный.
Таких примеров на ассимиляцию очень много. Не буду многословен. Хочу только сказать, что при специальном изучении иностранного языка надо очень скрупулезно относиться к звучанию и смыслу, поскольку их приспособление к русскому языку ведет к полной потере коммуникации. В этом случае общение теряет смысл, никакой информативности.
Яркий пример — чтение информации для пассажиров на английском языке нашими русскими бортпроводниками. Искажение звуков, ударений, интонационных переходов, проглатывание смысловых гласных и так далее делает такое чтение совершенно бесполезным.
Уж лучше ничего не читать на английском языке, чем читать бессмысленно.
Бывший преподаватель ЮТЭЙРа А.П. Ходовец